ПАМЯТЬ

Мои сверстники в мокрых, но грозных окопах,
как отцы их, не мерзли тогда.

Но немецких сапог чуждый кованый топот
не забыть мне уже никогда.

Сколько нас, кого пороха горечь и запах
мыслью вновь возвращает к тем дням,

Кто ребенком отвык говорить слово «папа»,
хоть давно стал отцом уже сам!

Вот глядят с фотографий безусые деды.
И непросто их внукам понять,

Как такие простые ковали победу,
как со смертью всё это связать?

Но считает наш недруг, что этого мало.
И, подняв истерический лай,

Свора злых узколобых дельцов-каннибалов
над планетою нож занесла.

Обелиски взывают, чтоб дети и внуки,
как отцы их и деды тогда,

Мертвой хваткой зажав занесенную руку,
Отвели от планеты удар.
 

ЗАВЕТ ВЕТЕРАНОВ

(песня, музыка Д. Белаша)

Пусть все плотней туман десятилетий,
Но слышим мы победное: «Ура!».
И нет прекрасней праздника на свете!
И нет почетней звания – ветеран!

Припев:
Словно вода, пройдут года,
Друг друга сменят поколенья.
Будут и взлеты, и паденья,
Но день Победы всем всегда
Будет светить лучом нетленным!

Глаза тускнеют ваши… и награды,
В движеньях нет былого уж огня.
Только в сердцах не молкнет канонада
О тех суровых легендарных днях.
Из года в год стремительно редеют
Ваши когда-то стройные ряды.
Минуя площадь Коммунаров Зеи,
Уходите вы к павшим молодым.
Уходите безмолвно, заклиная
Всех молодых на сотню лет,
Жить так, чтобы Россия дорогая
Ни войн не знала, ни таких побед.

К ОТЦУ

А снимок стареет всё больше, хоть бережно
всеми храним.

Всё чаще с сыновней любовью и болью склоняюсь
в разлуке над ним.

Слова, заглотив, цепенею… Как много я должен
сказать.

Я ласково глажу твою портупею, впиваюся
взглядом в глаза.

Как будто ты можешь поведать, ремень легко
сбросив с плеча,

Как вышло, что в радостном залпе Победы
твой выстрел, отец, не звучал.

Припомнишь тот бой в Заднепровье, лавину огня
из-за хат,

Где многие годы у вас в изголовье стоит без
пилотки солдат.

Как встретил, нарушив равненье, ты жгучий
фашистский свинец.

Я верю, что в страшное это мгновенье ты вспомнил
о сыне, отец.

Я знаю! Ведь все эти годы горит у меня на щеке

Касаньем твой жесткий мужской подбородок
сродни материнской руке.

Ржавеют в пшенице осколки. Лишь память…
Она без конца.

Не старитесь вы, дорогие, нисколько – на снимках
и в наших сердцах.